Красная фасоль против белых пятен в теории

«Можно ли научить строить теории в социальных науках?» - таким вопросом задались собравшиеся на текстологическом семинаре ЛЭСИ 7 ноября. Старший научный сотрудник лаборатории Зоя Котельникова предложила обсудить книгу Ричарда Сведберга «The Art of Social Theory», в которой автор приглашает читателей к пересмотру своего отношения к теории: перейти от пассивного использования существующих наработок к креативному теоретизированию, т.е. деятельности, в результате которой рождаются новые, авторские объяснительные схемы..

Вслед за Чарльзом Пирсом, Сведберг утверждает, что от природы у каждого человека есть способность давать правдоподобные объяснения, в результате чего предполагается, что для построения, в том числе научных, теорий нужно развивать и тренировать имеющиеся навыки в соответствии с неким набором правил, техник и процедур. В рамках такой перспективы мы переходим от взгляда на теорию как как сакрального или экспертного знания, которое зависит от статуса в академической иерархии и связано интересами элит, к пониманию теоретизирования как ремесло[craft], которое может освоить любой начинающий (и продолжающий) исследователь в социальных науках, при должном усердии и (возможном) участии наставника. А что может быть особенно важным – этому мастерству можно научить.

Зоя Котельникова отметила этот ключевой тезис книги и подчеркнула текущий недостаток в научной среде рефлексии по поводу того, что есть теория и как ее строить. Ричард Сведберг указывает, что основной проблемой сегодня является то, что исследователи очень быстро переходят к основному (он же эмпирический) этапу, без должного внимания к этапу предварительному. Ведь именно на предварительном этапе происходит рождение объяснительной гипотезы и тщательная проработка ее структуры, позволяющая превратить гипотезу в теорию. Фактически же теоретизирование должно присутствовать на каждом этапе исследования, и помочь в этом могут три типа логических операций: абдукция (выдвижение объяснительной гипотезы), дедукция (проработка структуры теории) и индукция (полевой этап) (в анализе логик Сведберг во многом опирается на идеи Чарльза Пирса).

Основной этап исследования чаще всего включает разработку дизайн исследований, проведение полевого этапа и анализа результатов, и в лучшем случае теоретизирование здесь присутствует на этапе «поля», примерно об этом говорит логика обоснованной теории. Но в таком случае мы больше имеем дело с индукцией, в то время как на предварительном этапе мы больше опираемся на механизмы абдукции и дедукции. Но как ощутить разницу между тремя логиками?

В этом может помочь простой пример с… фасолью. Представим, что у нас есть пакет, в нем лежит фасоль. Мы достаем из пакета горсть и видим, что это горсть красной фасоли, а из этого можем сделать заключение, что вся фасоль в пакете красная. Либо мы можем посмотреть на пакет с красной фасолью, достать из него горсть, и сделать заключение, что горсть фасоли тоже красная, она ведь из этого же пакета. В первом случае мы будем мыслить индуктивно, во втором – дедуктивно. Абдукция же будет выглядеть так: на нашем столе лежит красная фасоль, и у нас есть пакет, в котором также есть фасоль. Мы можем догадаться, благодаря нашему опыту и интуиции, что эта горсть фасоли из данного пакета с красной фасолью, даже если на столе будет еще один мешочек, про который нам неизвестно, есть ли там фасоль вообще. Таким образом абдукция является объясняющим предположением, основанным на догадке, которое позволяет работать с каузальной связью и вводить новое знание в анализ.

Предварительный этап исследования включает наблюдение и построение теории. В ходе наблюдения наша задача состоит в поиске какого-то удивительного факта и выдвижении объяснительного предположения. Построение теории происходит скорее дедуктивно – мы производим разного рода объяснения удивительного факта, используя для этого различные способы (эксперимент, сравнение, логику от обратного) и средства (поиск и интерпретацию смыслом действий, статистику, изучение механизмов работы и моделирование). Дедукция во многом зависит от нашей подкованности и начитанности в теме, способности к критической рефлексии, а абдукция дана от природы, и мы можем эту способность тренировать.

В рамках дальнейшего обсуждения книги были подняты многие актуальные вопросы, связанные с собственными исследовательскими наработками, «взрослым» теоретизированием и теориями разных уровней, возможностями обучать студентов созданию теорий. Елена Бердышева отметила, что современная наука развивается скорее в контексте обоснования, а не открытий, познание происходит в накопительном ключе, и те белые пятна, которые мы хотим заполнить своими исследованиями, уже предполагают некоторую логику и определенный теоретический язык/аппарат. Вадим Радаев на это ответил, что смысл исследовательской деятельности не в распознавании «пятен», а в решении не видимых для других проблем способами, которых они не знают. Более интересный вопрос – как отделить одно объяснение от другого, а научное обоснование от обывательского опыта?

Ольга Кузина подчеркнула, что если теория равнозначна объяснению, мы можем чаще ошибаться, а из предлагаемого Сведбергом способа теоретизирования непонятно, относится ли он к количественным или качественным методам. Леонид Косалс заметил, что основная проблема для теории заключается в ее вписывании в общий контекст и легитимации: хорошей теорией будут пользоваться и другие.

Дмитрий Рогозин прокомментировал, что все эти замечания так или иначе мыслят теорию в логике науки 50-60-х годов ХХ века, а автор книги пытался дать ей эстетическое основание теории: хорошая теория сколочена не только логическими элементами, но и выглядит красиво. Однако исследователю необходимо поверить в то, что он/она занимается теорией, и убедить других. Пока нет критики, нет теории. Эту мысль продолжил Иван Павлюткин, подчеркнув, что Сведберг противоречит тезису Карла Поппера о фальсифицируемости, ведь если теорию не нужно опровергать, способ производства научного знания превращается в культурную индустрию.

Так или иначе, отметила Зоя Котельникова, для Сведберга теория представляет структурированное объяснение наблюдаемого эмпирического факта, отличающееся тремя характеристиками: гипотетичностью, эвристичностью и легитимацией, и понимание структуры этого процесса необходимо. Приятная новость в том, что этому процессу можно научиться и научить. Как говорил Чарльз Миллс, « Let every man be his own methodologist, let every man be his own theorist ».