Публикации
Background and aims. Young Russians have been drinking less alcohol, and fewer strong spirits in particular, in recent years. This study aimed to disentangle age, period and birth cohort effects for the first time in Russia to improve our understanding of these trends. Design. Age, period and cohort analysis of annual nationally representative repeated cross-sectional surveys [Russian Longitudinal Monitoring Survey – Higher School of Economics (RLMS-HSE)] using separate logistic models for each gender. Setting. Russia 1994–2016. Participants. A total of 195234 respondents aged 14 – 85 years. Measurements. Age (14 groups: 14-17 to 76+ years), period (21 years: 1994–2016) and birth cohorts (17 groups: 1920 –24 to 2000–02). Outcome measures were 30-day overall and beverage-specific alcohol use prevalence accounting for vodka, moonshine, beer and wine. Controls were per capita income, education, marital status, ethnicity, residence type and regional climate. Findings. Controlling for age and period effects, the most recent cohorts had lower rates of participation than older cohorts. Findings were valid for females born in 1995–2002 (P= 0.000) and males born in 1990–94 (P= 0.002) and 1995 –2002 (P= 0.000). The period effects were strong in 1994–2003 due to intensive substitution of beer in place of vodka. Period effects were also important in determining a decline of prevalence in 2008–15 due to restrictive alcohol policy. Age effects showed an inverse U-shaped trend in both genders, except for moonshine and wine. Overall, drinking profiles were beverage-specific. Models indicated diverse beverage-specific effects of income, ethnicity, education, marital status and residence on the prevalence of alcohol use. Conclusion. The recent downward trend in alcohol use in Russia appears to be attributable to reduced participation rates among younger cohorts born after 1990.
В статье рассматривается дискуссия в российской прессе о деятельности Д.Трампа во время избирательной кампании и в течение полугода после ее завершения. Авторы провели количественный анализ публикаций о Дональде Трампе в 500 журналах и 250 крупнейших федеральных газетах России. Источником данных относительно тона новостных сообщений об американском президенте послужила база “Медиалогия”, на основе которой делается вывод, что образ Трампа не был однозначно позитивным, как об этом писали некоторые зарубежные исследования. Опираясь на теорию сетевой повестки и базу печатной прессы “Интегрум”, авторы проанализировали контекст, в котором упоминался Д. Трамп за месяц до выборов, в месяц после выборов и в июне 2017 г., непосредственно перед его первой встречей с Владимиром Путиным. На базе анализа сетевых повесток в российской федеральной прессе можно сделать вывод, что во время выборов Трамп представлялся российскими СМИ не как фаворит гонки, а как противник Хиллари Клинтон и критик американской политики последних лет. В этом контексте его вероятный проигрыш позволил бы российским СМИ усилить негативное впечатление россиян от американских выборов. Однако после объявления результатов выборов российские СМИ поменяли тактику и начали писать о Трампе как о друге России, что было связано с надеждами на отмену политических и экономических санкций. Политика Трампа не оправдала ожиданий россиян, и уже с начала 2017 г. о нем стало выходить больше негативных, чем позитивных публикаций. Окончательно позитивный образ Трампа разрушился после начала американских военных действий в Сирии и введения новых санкций против России. В июне 2017 г. Дональд Трамп все чаще упоминался федеральными газетами в контексте таких вопросов, как хакерские атаки и протесты.
Книга Барбары Чарнявской может показаться вызовом по нескольким причинам: излюбленное «растягивание границ» различных дисциплин автором требует немалой подготовки и доверия от читателя; за внешне простотой идеей нарратива организационных изменений скрываются глубокие философские, социологические и филологические основания; эклектичность теоретического языка компенсируется мастерским обоснованием новых, эмпирически укоренённых и уже доказавших свою практическую полезность терминов. Чарнявска пишет историю реорганизации шведского государственного сектора с точностью академика и красноречием сказителя: институты не просто обретают очевидную фактичность в своей деятельности, они зиждутся на сетях действий (action nets) (более того, в каком-то смысле ими и являются). В связи с этим от читателя требуется не только внимание (умение «следить за словами»), но и воображение — автор выстраивает лёгкие, но прочные и убедительные конструкции из нарративов, которые открыты дальнейшему «переводу» (в герменевтическом и акторно-сетевом смысле).
Нарративное знание и его метафоры намного более продуктивно позволяют работать с неотъемлемой парадоксальностью организаций. Чарнявска указывает, что нарративный подход способен помочь новому институционализму отрефлексировать собственные ограничения и лучше разобраться в том, как происходит институциональное строительство. Уделяя внимание устной и письменной коммуникации, историям сотрудников, мы можем проследить, как формируются институционализированные структуры мышления (institutionalized thought structures), отвечающие за репертуар возможных действий и разделяемые представления участников организации.
Книга хорошо скроена и приятна для вдумчивого чтения как в теоретической, так и в эмпирической части. Рассказанные истории и сериалы о государственном секторе Швеции поднимают важные темы смены организационной формы собственности, внедрения технологий, переосмысления идентичности. На волне современного интереса к сторителлингу книга тоже может предложить интересные методологические ходы и объяснения того, почему и как истории «работают». Задача читателя — лишь открыть книгу, и уже этим он вступит в диалог и совместное нарративное творчество, к которому автор открыто приглашает.
В статье анализируются особенности конструирования новостными медиа образа антиалкогольной политики России.
В книге обосновывается идея социального перелома в современной России, вызванного сменой поколений. Развивается социологический подход к анализу поколений, построена их оригинальная классификация. Особый фокус делается на поколении миллениалов, вступивших в период взросления в 2000-е годы. Для сравнительного анализа поколений используются данные Российского мониторинга экономического положения и здоровья населения НИУ ВШЭ (1994–2016 гг.). Выявлены устойчивые значимые межпоколенческие различия в планировании семьи, использовании цифровых технологий, приверженности здоровому образу жизни, уровне религиозности, оценке своего субъективного благополучия и по другим социальным показателям. Выявлены случаи, когда миллениалы ускоряют ранее сложившиеся тренды, и случаи, когда они обеспечивают перелом этих трендов. Завершают книгу эссе о характерных чертах миллениалов и вызовах, возникших в ходе обучения нового молодого поколения.
Книга в типографии
Ежегодный доклад НИУ ВШЭ о социальной политике в этом году посвящен национальным целям и стратегическим задачам развития до 2024 г., сформулированным в Указе Президента Российской Федерации от 7 мая 2018 г. № 204. Они проанализированы через призму проблем в области демографии, развития образования, здравоохранения и культуры, повышения уровня и качества жизни с фокусом на динамику реальных доходов и бедности, расширение практик активного долголетия. Большинство авторов солидарны в оценке того, что целевые показатели результатов развития до 2024 г. очень амбициозны и требуют задействования всего потенциала, способного обеспечить поступательное движение вперед. Активная включенность экспертов университета в обсуждение национальных проектов позволила сформулировать предложения по дополнительным мероприятиям, снижающим риски недостижимости запланированных результатов.
Статья посвящена теме репрезентации повседневного потребления алкоголя в пространстве виртуальных социальных сетей.
The paper is aimed at exploring the Russian state return to the highly competitive industry of retail trade by adopting restrictive industry-specific legislation in 2009. We reveal a new precedent model of governance using the liberal rhetoric of the competition protection to justify intervention in interfirm contractual relations. We use survey data collected from 843 retailers and suppliers in 2013 to demonstrate that the new legislation had not achieved the proclaimed goals. The paper concludes that instead of market facilitation, the new state activism leads to the further suppression of business and the subversion of antimonopoly policy.
Этот текст является заключением для двухтомной монографии, посвященной неформальным практикам в мире. В тексте изложены размышления на тему того, почему РОссия предавляется многим заповедником неформальных норм и институтов.
Статья посвящена дискуссии вокруг такого известного феномена, как коррупция. Аргументируется точка зрения, что этот концепт является результатом взгляда на взаимоействия экономических агентов "сверху", что не соотвествует тем смыслам, которыми наделяют эти взаимодействия сами агенты экономики.
Борьба с коррупцией привлекает всеобщее внимание. Но как измеряется коррупция? Многие социологи полагаются на количественные методы. Но эти методы слепы к конкретному социальному и местному контексту, в котором люди используют неформальные практики. Кроме того, не каждое неформальное действие является коррупцией. Для того, чтобы иметь возможность точно определить границы и понять формы и причины коррупции, исследования коррупции должны более широко использовать качественные методы и подходы этнографии.
