Как измерить «общественную цену» социальным явлениям и процессам?

Материалы доклада являются результатом первого этапа исследования, поддержанного Российским Научным Фондом, и посвященного социальным предпочтениям россиян и их влиянию на социальные изменения в российском обществе. (Подробнее с результатами исследования можно будет ознакомиться в одном из номеров журнала «Мир России» за 2017 г.).

В начале своего выступления Владимир Карачаровский отметил, что высокая интенсивность преобразований в любом обществе, а российское общество, фактически с середины 1980-х годов, находится в процессе реформирования тех или иных сфер государства и экономики, не может не накладывать отпечаток на общественное сознание и, собственно, на состояние общества, в котором нарастает дефицит таких простых благ как покой, стабильность, легкость. Возникает вопрос: «существует ли некая мера, которая отражала бы степень общественного согласия относительно тех или иных изменений (планируемых или вынужденных) в различных подсистемах социума? Существует ли то, что можно назвать общественной ценой социальных изменений»?

Докладчик провёл различие между пониманием рыночной и общественной цены социальных изменений. «Например, - отметил он, - те издержки, которые людям приходилось нести на разных этапах истории за то, чтобы Россия носила статус сверхдержавы (ограничивать уровень потребления, работать на пределе возможностей, жертвовать текущими благами во имя благосостояния будущих поколений), определяют «рыночную» цену сверхдержавы, а вот то, сколько люди внутренне были готовы заплатить за сверхдержаву, и насколько  реальные издержки оставались легитимными с точки зрения общества – это и есть общественная цена сверхдержавы. В разные периоды она может быть как выше, так и ниже рыночной».

Для сбора данных использовался опрос с использованием экспериментальных ситуаций, на основе репрезентативной общероссийской выборки, квотированной по социально-профессиональным группам, возрасту и по полу респондентов. Объём выборки составил 1000 человек.

Как же измерить общественную цену социальных метаморфоз? Докладчик продемонстрировал предложенный им подход на пяти методологических приемах.

Первым является сопоставление реальной и идеальной структуры бюджета времени индивидов/домохозяйств. Жизнь респондента раскладывается на микро- составляющие (работа, домашние дела, досуг, и т.д.) и вычисляется разница реального и идеального объема времени по каждой из составляющих. Равенство реального и идеального бюджета времени соответствовало бы максимуму общественного согласия. В результате исследования выяснилось, что россияне хотели бы сократить на 9-11 часов в неделю все оплачиваемые виды работы, на 2-3 часа – ведение домашнего хозяйства, а воспитанию и развитию детей, повышению уровня своей культуры, занятиям здоровьем и спортом, напротив, хотели бы уделять больше времени. По расчетам автора: «размер «неоптимизированного» общественного продукта труда, то есть доли создаваемого индивидом продукта труда «без желания» это делать, по всем оплачиваемым видам деятельности, составляет у среднестатистического россиянина порядка 39%».

Вторым приёмом является расчет баланса внешних эффектов в жизни индивидов, который в исследовании измерялся через величины незапланированных расходов или неожиданной экономии, возникавших у индивида ввиду наличия, соответственно, негативных и позитивных характеристик его места  жительства / работы / частого пребывания. Согласно автору: «идеальный баланс в обществе достигается при разности внешних эффектов = 0, в других случаях мы получаем стоимостную оценку либо запаса (при разнице > 0), либо дефицита (при разнице < 0) общественного терпения, связанного с отклонением реальной ситуации от «эталонных» представлений». Примеры типовых для россиян социальных бед – это ущерб здоровью или затраты на дополнительные восстановление сил в связи с систематическими перегрузками на работе, непредвиденные расходы на восстановление здоровья близких в условиях, когда гарантированная медицина не смогла помочь, отсутствие в шаговой доступности объектов социальной сферы и т.д.

Третий экспериментальный методологический приём направлен на расчёт общественной цены специфических общественных благ, таких как, например, «сверхдержава». Согласно предложенному Владимиром Карачаровским подходу:  «цена сверхдержавы определяется из мысленного эксперимента о выборе одной из двух программ расходования дополнительных государственных средств. С одной стороны, это программа на дополнительное финансирование «национальной безопасности» или «мощи» державы, с другой стороны - два варианта альтернативных программ: а) безвозмездная передача соответствующих средств населению для решения насущных жизненных проблем, и б) направление соответствующих средств на спасение людей, оказавшихся в критических для жизни ситуациях. Таким образом, сверхдержава рассматривается как субститут по отношению к двум указанным благам, и её общественная цена измеряется: 1) в стоимостном выражении, 2) в альтернативном количестве спасенных жизней».

Четвёртый приём - анализ индивидуальных функций общественного благосостояния, показывающих зависимость индивидуальной полезности от полезности личного потребления и от полезности, приносимой индивидом другим членам общества. Полученные в исследовании результаты свидетельствуют о том, что в российском обществе слабо развиты установки на просоциальное поведение. По словам автора: «на основе результатов эксперимента даются количественные оценки общественно одобряемого распределения средств, с одной стороны, между личными и общественными нуждами, с другой стороны, между различными направлениями общественного строительства. Доля, возвращаемая индивидами обществу, из условной выделенной им суммы, которую можно потратить на себя или на общество, в среднем составляет лишь около 25-30%, при этом большую часть денег граждане считают справедливым оставить себе и своим семьям (70-75%)».

Наконец, автор исследования обозначил ещё одно направление, построенное в канве зарубежных исследований на соответствующую тему, и связанное с экспериментальным расчетом социальной ставки дисконтирования, имеющей смысл цены отказа сегодняшнего поколения от определенных благ в пользу будущих поколений.

Доклад вызвал оживлённую дискуссию среди участников научного семинара.

Ведущий научный сотрудник Центра исследований гражданского общества и некоммерческого сектора НИУ ВШЭ Марина Шабанова спросила у докладчика, что он понимает под общественным договором, и по какому принципу им различаются социальные блага и антиблага ("социальные преимущества" и "социальные беды"), предложив уточнить теоретическую рамку исследования, определив границы её применимости.

По мнению Владимира Карачаровского, общественный договор представляет собой определенную философскую надстройку, набор общественно одобряемых представлений о взаимодействии индивида и государства, разделяемый обществом эталон для сравнения, отклонение от которого и порождает издержки социальных изменений. При этом докладчик отметил, что возможности операционализации категории «общественный договор» при попытке рассматривать его как социальный феномен, в значительной степени ограничены, и здесь необходимо идти на ряд упрощений изначального содержания общественного договора как философской концепции.

Старший научный сотрудник Лаборатории экономико-социологических исследований Григорий Юдин* усомнился в релевантности термина "общественный договор" применительно к исследованиям такого типа и отметил, что общественный договор объясняет возможность социального порядка, а государство – его результат. То есть, "договориться" с государством априори невозможно. В ином случае государство предстаёт посторонней инстанцией, «бандитом», от которого гражданин стремится откупиться.

Заведующий Лабораторией экономико-социологических исследований Вадим Радаев предположил, что общественный договор является институционализированным договором о наиболее эффективном возможном распределении благ, и его предметом является соотнесение вещей и социально неизмеримых процессов – "деликатный квазиколичественный баланс".

Научный сотрудник Лаборатории экономико-социологических исследований Анна Круглова отметила, что в России крайне распространено гоббсовское представление об обществе, а не дюркгеймианское sui generis: люди думают, что общество не существует само по себе, а кем-то устанавливается.

Заместитель заведующего Лабораторией экономико-социологических исследований Светлана Барсукова проявила интерес к обозначенному в докладе направлению, касающемуся межвременных предпочтений населения и вычисления цены отказа от сегодняшних благ в пользу будущих поколений, поинтересовавшись отличиями использованной автором в этом сюжете методики от существующих зарубежных аналогов.

Старший научный сотрудник Лаборатории экономико-социологических исследований Леонид Косалс отметил оригинальную идею вычисления экономических издержек, которое несет общество, не деньгами, но альтернативным количеством спасенных человеческих жизней. На его взгляд, главным результатом исследования могли бы быть не количественные оценки, а ценности, установки респондентов, разделённых на страты (например, по доходу или по сфере занятости), к концептам (например, к сверхдержавности).

Старший научный сотрудник Лаборатории экономико-социологических исследований Яна Рощина отметила дискуссионность ряда элементов методологии - в частности, рассчитывать общественную цену, вычисляя реальный и идеальный бюджеты времени без привязки к ставке заработной платы, что может привести к проблеме "псевдоизмерений". Респондент может назвать любую цифру (к примеру, что он вообще не хочет работать ни единого часа в неделю). Она также отметила, что экспериментальные оценки, полученные в деньгах, требуют критического анализа, в связи с крайней дифференцированностью доходов в России, что может приводить к нечувствительности респондентов к большому интервалу сумм, которые необходимо в рамках экспериментальных ситуаций вписывать в анкету.

В заключительном слове Владимир Карачаровский поблагодарил коллег за высказанную поддержку и ответил на критические замечания. В частности, он сказал, исключение фактора заработной платы при выяснении идеального бюджета времени имеет свои аргументы, в первую очередь, с точки зрения получения «очищенных» социальных предпочтений. Далее, что высокий разброс в ответах респондентов в ряде измерений обусловлен высокой социальной неоднородностью российского общества и как раз задает перспективное развитие исследования в русле «социально-группового и социально-классового анализа». А по отношению к ряду объектов общественной жизни – «логично допустить и несуществование устоявшейся общественной цены, что само по себе как раз и является одним из интересных результатов при измерении общественного отношения к ряду объектов общественной жизни впервые рассматриваемых в терминах благ или антиблаг».

Докладчик подчеркнул важность предложенной им методологии с точки зрения возможности получения количественных оценок, что позволит дополнить распространенные в социологических исследованиях измерения в ранговых шкалах – принципиально новым типом данных, представляющих собой измерение социальных явлений и процессов в экономических категориях с соответствующим потенциалом их дальнейшего анализа. Далее Владимир Карачаровский отметил, что по отдельным направлениям (например, применение категории «количество спасенных жизней» при оценке социальных ставок дисконтирования) такие исследования уже идут за рубежом, и проводимое исследование позволит получить сопоставимые с международными данные по определенному кругу вопросов. «Кроме того, – заключил он, – предлагаемый подход позволит значительно расширить предметную сферу таких исследований и круг оцениваемых таким способом благ».

 

Илья Павлов, лаборант ЛЭСИ

* Григорий Юдин включен Минюстом в список физлиц, выполняющих функции иностранного агента.