Нелогические основания логической аргументации

18 декабря в рамках Лаборатории экономико-социологических исследований ГУ-ВШЭ (ЛЭСИ) прошел рождественский семинар на тему: «Нелогические основания логической аргументации». На этот раз за основу дискуссии был взят кинофильм Никиты Михалкова «12» («Двенадцать»). В роли докладчика по традиции выступил руководитель ЛЭСИ д.э.н., проф. Вадим Радаев.

В качестве оппонентов, как и в прошлом году, были приглашены к.и.н., проф. кафедры прикладной политологии ГУ-ВШЭ Сергей Медведев* и к.и.н. доцент кафедры истории философии Школы Виталий Куренной.

В начале своего выступления. Радаев привел некоторые факты из «биографии» фильма. «12» - это двенадцатый фильм Н. Михалкова, который, по сути, представляет собой римейк фильма «Двенадцать разгневанных мужчин» (1957 г., США).

Фильм «12» имеет очевидный политический характер. Однако докладчик подчеркнул, что его интерес при просмотре фильма был сосредоточен на том, как выстраивается межперсональная коммуникация, «когда логические обоснования перестают работать, и нужны другие средства».
По мнению Радаева, фильм «12» - это попытка репрезентации всего общества. Двенадцать присяжных должны прийти к единодушному решению по поводу того, виновен ли чеченский подросток в убийстве своего приемного отца (русского офицера) или же нет. Все собравшиеся являются представителями различных слоев общества, у них нет общего «языка», опыта, личных знакомств - хоть как-то объединяющей их социальной связи. Единственное, что удерживает героев вместе - это «сила внешнего принуждения». Радаев отметил, что особенность ситуации заключается в том, что «господа присяжные» изолированы от внешней среды. При этом они не владеют юридической логикой, у них нет закона, вернее, нет уважения к нему. Обстоятельства заставляют собравшихся прислушаться друг к другу. Однако и здесь возникает проблема: герои не обладают общей логикой, у каждого из присутствующих она своя, основанная на личном опыте. Вадим Радаев предложил рассмотреть десять возможных логик обоснования действия и провел аналогию с моделями аргументации, которых придерживались десять из двенадцати героев фильма. (Логик оказалось лишь десять, поскольку двое присяжных - «демократ» и «декан» - не поделились с собравшимися своей личной историей. По мнению докладчика, так вышло потому, что своей логики они не имели).
Итак, на какие же логики люди опираются при обосновании своей позиции?
1. Логика насилия (в фильме ею руководствуется «таксист» - представитель рабочего класса) опирается на силу, «нужно мочить иноверцев пока сила на твоей стороне.
2. Логика страха перед насилием (в фильме ею руководствуется «магнат-телевизионщик») демонстрирует страх перед насилием.
3. Логика силы слабого звена (в фильме ею руководствуется «физик» - представитель советской науки) - если существует хотя бы один шанс на спасение, нельзя человека считать виновным.
4. Логика допущения вероятного (в фильме ею руководствуется «еврей») в жизни люди должны допускать существование самого невероятного.
5. Логика человеческого снисхождения (в фильме ею руководствуется «метростроевец» - представитель «колхозного крестьянства») - нужно поступать не по закону, а по-человечески, даже если преступление совершено.
6. Логика суждения по аналогии (в фильме ею руководствуется «строитель» - вероятно представитель криминальных структур) преступник предстает жертвой спланированного убийства.
7. Логика прагматического небезразличия (в фильме ею руководствуется «начальник кладбища») не делать как обычно - не проходить мимо чужого несчастья.
8. Логика слома самозащиты (в фильме ею руководствуется «актер») - попытка найти момент истины.
9. Логика этнической солидарности (в фильме ею руководствуется «хирург-кавказец») - кавказец не мог поднять руку на старшего
10. Логика офицерской чести (в фильме ею руководствуется «художник-офицер»)
Вадим Радаев обратил внимание на то что, хотя в фильме дана совокупность рассказов «не про то», коммуникация между авторами историй все же состоялась. Почему? По-видимому, контакт возникает через сопереживание и сочувствие, посредством того личного опыта, которым делятся герои. Впрочем, для выработки решения достигнутого консенсуса оказывается недостаточно. «Общность создана, но как субъект коллективного действия она не сформировалась». Под конец фильма становится ясно, что никто «не может» заниматься дальнейшей судьбой подростка. Для этого требуется «прагматическая позиция». В большей степени к ней приближается «офицер». Именно за ним остаются последнее слово и последний кадр фильма. Как подытожил Вадим Радаев, мораль сюжета парадоксальна: несмотря на то, что два часа просмотра посвящены тому, как устанавливается коммуникация и находится консенсус, на самом деле «дела не делаются коллективно», их делает один герой, и консенсус никому не нужен.

Иное видиние фильма предложил Сергей Медведев*, в очередной раз выступающий в качестве почетного оппонента. «Следуя нашей новогодней традиции, я бы определил жанр этого фильма, да и рождественского семинара Вадима Радаева как «особенности национального правосудия», - пошутил он. Первое, что отметил С. Медведев*, - специфичность обложки, выбранной режиссером для фильма «12»: «после Журок Михалков прочно ассоциируется с крестным отцом, поэтому его лицо крупным планом и птичка на ноже - это просто эстетика блатной наколки». Как пояснил Сергей Медведев*, его подход к рассмотрению фильма был скорее, не социологическим, а «историческим с выходом в политику» и отчасти литературным.

Однако даже при таком подходе он не смог не заметить, что режиссер фильма продемонстрировал крайнюю претенциозность. Михалков попытался, во-первых, сказать Слово о России, а, во-вторых, показать срез современного российского общества - атомизированного, находящегося в состоянии распада, и все же продолжающего существовать в виде множества соприсутствующих разнообразных частиц.

Медведев* обратил внимание на сходство сюжета фильма «12» Никиты Михалкова с любимым всеми «Гаражом» Эльдара Рязанова.

И там, и там герои обсуждают проблему в обстановке изолированности от внешней среды (в «Гараже» они также заперты) и посредством индивидуальных историй демонстрируют особенности различных социальных групп. Оба фильма с двадцатилетним интервалом моделируют состояние общества, которому угрожает некая внешняя сила. В фильме «Гараж» герои сталкиваются с потребительской культурой, консьюмеризмом, противоречащими принципам жизни советского человека, в фильме «12» - с правовой культурой, культурой легализма. И в том, и в другом случае «через личные истории и человечность возрождается правда». По мнению Сергея Медведева*, в фильме «12» Никита Михалков полностью воспроизводит спор между славянофилами и западниками о соотношении закона и человечности, закона и благодати, Левиафана и личностей. Этот спор имеет религиозные корни. Еще в 11 веке русская церковь, опирающаяся на Новый завет, настаивала на том, что легалистская культура, заложенная в Ветхий завет, противоречит исконно русскому характеру. По словам Медведева*, спор о человеческом совершенствовании и его юридической составляющей актуализировался в ходе активной вестернизации России в эпоху Петра Первого, продолжился Милюковым и Радищевым во времена Екатерины Второй, а потом и Сперанским с Карамзиным при Александре Первом. В современной версии предметом спора оказывается дихотомия «жизнь по закону» versus «жизнь по понятиям». Сергей Медведев* предложил аудитории вспомнить и слова Александра Солженицына, сказанные им в благодарственной речи по поводу получения степени почетного доктора Гарвардского университета: «Все свою жизнь проведя с коммунизмом, я скажу: ужасно то общество, в котором нет беспристрастных юридических весов, но общество, в котором нет никаких других весов, кроме юридических, тоже мало достойно человека». Именно из этой цитаты можно вывести квинэссенцию фильма «12», сформулированную в реплике одного из героев: «Не может русский человек по закону жить, ему это скучно».
Таким образом, при прочтении Сергеем Медведевым* фильм Никиты Михалкова «12» несет в себе четыре основных «сообщения»:

• Об ущербности легализации, демократии и идеи гражданского общества
• О национальном русском характере
• О понятиях (можно воровать, если делаешь еще что-то хорошее)
• О торжестве православия

В заключение выступления, Сергей Медведев* подчеркнул, что фильм «12» развивает новый для российского кино жанр «юридического триллера». И заметил, что раньше этот жанр прочно ассоциировался лишь с американскими фильмами, зародившимся на фоне легалистской культуры США.

На семинар был приглашен еще один оппонент, также знакомый аудитории по рождественской дискуссии прошлого года - к.и.н., доцент кафедры истории философии Вышки Виталий Куренной. Несмотря на предпраздничную атмосферу настрой Виталия Куренного был весьма рабочим. Для того чтобы убедиться в этом, достаточно было прочитать на экране проектора тему его выступления. Формулировка звучала следующим образом: «Структуры и элементы социального коммуникативного действия с экскурсом в аллегорию и приведением одного трансцендентного социального факта».

По мнению Виталия Куренного, анализ фильма стоит начинать с рассмотрения его поэтики. Поэтому в первую очередь он указал на специфичность художественной структуры фильма "12", которая состоит  в том, что наряду с повествовательным рядом, в сюжете постоянно возникают аллегорические вкрапления. Виталий Куренной предложил собственную категоризацию индивидуальных историй героев фильма. В отличие от Вадима Радаева, он рассуждал не о логиках обоснования действия, а о продемонстрированных в фильме типах рациональности. Куренной показал, что в начале фильма зрители погружаются в мир повседневной рациональности (мир «забот» и самоочевидности, где все понимают друг друга с полуслова). Затем происходит переход к коммуникативной рациональности - обсуждению, целью которого является достижение свободного согласия при помощи аргументов. Виталий Куренной заметил, что коммуникативный тип рациональности нечасто встречается в повседневной жизни, он характерен скорее для юридической реальности и научного дискурса. Во многом ее дефицит связан с тем, что условием актуализация коммуникативной рациональности является создание специального пространства - например, пространства конференции или круглого стола. Возврат к повседневной рациональности происходит в конце фильма, в сцене, где возникает вопрос, кто в дальнейшем будет заниматься судьбой подростка. Желающих не находится. Мир повседневности - это мир забот, где нет дела до других.
Виталий Куренной пояснил, что в фильме разыгрывается мистифицированная ситуация. В реальности легитимность решения суда присяжных основывается на их объективном отношении к преступнику, преступлению, фактам. Решение присяжных не должно иметь отношения к прагматике личного жизненного мира присяжных заседателей. Однако в фильме «12» по этой норме наносится удар; ей противопоставляется личностное отношение героев-присяжных к судьбе мальчика. По мнению Виталия Куренного, полемика фильма состоит именно в этом.
Крайне увлекательной оказалась предложенная Виталием Куренным интерпретация аллегорического ряда в фильме. В первую очередь, он обратил внимание на кадры фильма, в которых постоянно появляется что-то непонятное, и лишь в заключении становится ясно, что в сюжет забежала собака. Собака необычна, как минимум, потому что на ее лапе перстень. Именно перстень привлек внимание Виталия Куренного, ведь «Рука с перстнем» -- это атрибут 1990-х гг., то есть прошлого, но, несмотря на это, «Михалков пускает этот символ вперед, что не совсем понятно». По мнению докладчика, собака в конце фильма отсылает зрителя к поэме А. Блока «Двенадцать»:

...Так идут державным шагом,
Позади - голодный пес,
Впереди - с кровавым флагом,
И за вьюгой невидим,
И от пули невредим,
Нежной поступью надвьюжной,
Снежной россыпью жемчужной,
В белом венчике из роз -
Впереди - Исус Христос.

(Александр Блок, "Двенадцать", 1918.)

Черный пудель впервые возникает в «Фаусте» Гете. У Блока же черный пудель, вышагивающий впереди всех, символизирует старый мир:

"...Стоит буржуй на перекрестке
И в воротник упрятал нос.
А рядом жмется шерстью жесткой
Поджавший хвост паршивый пес.
Стоит буржуй, как пес голодный,
Стоит безмолвный, как вопрос.
И старый мир, как пес безродный,
Стоит за ним, поджавши хвост".

(Александр Блок, "Двенадцать", 1918.)

Примечательно, что в фильме «12» сцена с пуделем - заключительная. «С этим символом Михалков отсылает нас вперед», - закончил свое выступление Виталий Куренной..

Дискуссия, развернувшаяся после докладов, оказалась крайне насыщенной и противоречивой. Присутствовавшие на семинаре правоведы указывали на то, что ситуация суда присяжных представлена Михалковым в искаженном виде. Им вторили участники, имевшие личный опыт пребывания в роли одного из присяжных. Отдельной большой темой стало обсуждение роли личности режиссера в том, какие сообщения передаются его фильмами. В острой и несколько болезненной форме анализировались перспективы российского общества, в случае если посылы фильма «12» станут общепринятой точкой зрения.
Под конец дискуссии участники семинара сошлись во мнении, что, хотя фильм «12» представляет собой «идеологическую перспективу» и выражает личный взгляд Никиты Михалкова на ближайшее будущее, где важная информация будет сосредоточена в руках одного человека и при видимом плюрализме мнений, все будет решать один «герой», все-таки, «12» - только фильм, и не стоит видеть в нем политическую программу. В общем, все собравшиеся остались довольны друг другом, а в том, что здесь логично, а что нет, никто в преддверии новогодней суеты разбираться не стал.

Смотреть запись семинара

Материал подготовили Екатерина Немкова и Елена Бердышева

* Сергей Медведев включен Минюстом в список физлиц, выполняющих функции иностранного агента.